— Мира Александровна, — стоявшая на пороге горничная немного нервно одёрнула форменный передник. — Ирина Савельевна спрашивала: вы у себя ужинать будете или вниз спуститесь?

Тётушка Ирина крайне трепетно относилась к семейным сборищам, и пропускать ужины в её присутствии не рекомендовалось. Не то чтобы это было строго запрещено. Нет. Но всякий раз, когда в итоге ты пропускала встречу или ужин, на котором предполагалось быть всей семьёй, тётушка понимающе кивала, говорила что-то вроде: «Ох уж эта молодёжь», а потом хваталась за сердце, закатывала глаза, и ты чувствовала себя неизменно виноватой под осуждающими взглядами хлопочущих вокруг родственников. При этом все прекрасно понимали, что в тётушке Ирине умерла великая актриса и не менее великий манипулятор, однако, несмотря на это понимание, всё равно хватались то за мокрое полотенце, то за нашатырь, то судорожно набирали номер семейного врача. По счастью, такие концерты тётушка закатывала не слишком часто, знала меру и обладала широким арсеналом других способов манипулировать людьми. Так что мне проще было спуститься и поужинать со всей семьёй, чем потом участвовать в концерте одной актрисы. Честно говоря, на этой семейной встрече толку от меня было не слишком много, я витала в своих мыслях, почти не прислушиваясь в беседе и рассеянно гоняя по тарелке горошек, который не слишком любила.

—Нет, но ведь это же настоящий мезальянс!

Я вздрогнула, когда Арина, младшая дочь тётушки Ирины, эмоционально размахивая руками и пытаясь рассказать какую-то историю, едва не сбила хрустальный бокал. Поймав мой рассеянно-удивлённый взгляд, кузина затараторила:

— Я ничего не имею против мезальянсов. И барышня-мещанка, вошедшая в клан или даже ставшая во главе клана, это хоть и редкость, но всё же вполне допустимо. Был бы хороший человек, а эта Софочка Яшина совершенно, невообразимо, немыслимо плоха!

— Ты опять читала исторические романы? — уточнила я, и кузина слегка смутилась. Будучи огромной любительницей читать, она поглощала книги в огромном количестве и, как следствие, приобрела одну любопытную особенность. Как правило, ее речь мало чем отличалась от речи обычной студентки, но иногда после длительного книжного запоя в её разговорах нет-нет да и проскальзывали интересные словечки и целые фразы. Совсем вот недавно закончился "китайский" период, когда она сыпала традиционной китайской мудростью и крайне формальными оборотами речи.

— Это совершенно неважно, — кузина поджала губы. — Просто Даниил Репин, он же за Настей ухаживал. А теперь вот Софа с ним чуть ли не обнимается. Совершенно невыносимая особа, и непонятно, каким образом она в ближний круг Машеньки вошла. Маша же такая милая девочка!

Я несколько потерялась в именах, которыми сыпала Арина, однако неожиданно для себя разговором заинтересовалась, решив, что в кои-то веки отвлекусь от маньяков на светские сплетни:

— А если поподробнее для непосвящённых?

В тот момент, когда у Арины загорелись глаза, я поняла, что, возможно, это была не самая лучшая идея, и в принципе оказалась права. Впрочем, ошиблась я не только в этом. Ведь Настей в рассказе Арины оказалась Анастасия Зосимова, та самая, в убийстве которой мне хотелось разобраться. И аббревиатура НЛО получила новый смысл: неопознанный любовный объект.

Глава 21

— Уточни, что я должна сделать? — заинтересовалась Алиса, которую уже выписали из больницы, и которая жаждала доказать собственную полезность. Причем настолько, что явилась на мой зов в безумную для нее рань, аж в одиннадцать часов утра, сразу после скромного завтрака. Выглядела она безумно довольной жизнью, и это не удивительно, ведь буквально на днях она со всеми подходящими почестями отправила любимых родителей обратно домой. Самолёт взлетел, и по словам Сашки, и Алиса, и ее брат Алекс буквально прослезились. Подозреваю, от счастья, что не увидят родителей еще очень долго, ибо в их присутствии приходилось быть образцово-показательными детьми.

— Мне надо, — вздохнула я, — чтобы ты поладила с Софией Яшиной и выяснила, какие отношения у неё были с Анастасией Зосимовой. Точнее, я знаю, что отношения у них были натянутые. Но хотелось бы знать некоторые подробности. Ты у нас девушка бойкая, энергичная, общительная. Думаю, найдёшь к ней подходы.

— А почему вы сами не хотите с ней пообщаться? — поинтересовалась Алиса, выжидательно глядя на меня.

Честно говоря, я даже не знала, как ей объяснить своё нежелание общаться с Софией Яшиной. «Настроения нет» звучало по-детски. А более серьёзной причины у меня и не было, хотя...

— Я же плохо завожу новые знакомства и контакты. А подойти к ней с вопросом: «Расскажите, как вы относились к Анастасии Зосимовой, и имеете ли вы отношение к её убийству?» — будет как-то странно.

— А она имеет? — выцепила главное Алиса. Я покачала головой.

— Скорее всего, нет. И я даже не знаю, почему я за неё так зацепилась, — призналась я. — Скорее всего, этот разговор мне нужен для большей полноты картины. Так сказать, чтобы больше кусочков пазла было. А если ты сумеешь выяснить, чем она занималась во время убийства Зосимовой, будет вообще замечательно.

— О, я поняла — всплеснула руками Алиса. — Вы будете как тот толстый детектив, который покушать любил и орхидеи, и который никогда не покидал своего кабинета. А я как тот худой, который бегал по всем его делам.

Я закатила глаза. Сравнение мне не понравилось, но и охлаждать энтузиазм девочки я не стала. Даже немного порадовалась тому, что Алиса успела приобщиться к классическим детективам, вместо того чтобы в огромных количествах поглощать книги одной очень милой дамы, в которых дело раскрывается на последних страницах без каких-либо предпосылок к этому, от количества персонажей просто рябит в глазах, а к жанру детектива подобную литературу можно отнести только из-за наличия на страницах одного, двух, а то и десятка трупов. В общем, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не ночной клуб.

— Ну раз тебе нравится такое описание, то пусть будет так. Ты будешь тем худым, который бегает по моим делам. Дела понятны?

— Да! — отсалютовала Алиса и, демонстративно развернувшись через правое плечо, покинула мою комнату строевым шагом. Отлично, с этим вопросом разобрались.

Впрочем, пока Алиса будет бегать по обозначенным делам, я тоже не собиралась сидеть без дела. У меня в планах было поближе познакомиться с жертвами убийств. Пока меня интересовали две девушки, которые несколько выбивались из общей канвы, по которой можно было бы определить почерк маньяка. Агриппине Елизаровой свернули шею за городом на пустыре. При этом три других погибших девушки были найдены в черте города. Почему три? Я пока только предполагала, и это было очень смутное предположение, что разбившаяся девушка тоже могла быть частью этого дела. По крайней мере, как сообщалось в новостях, внешность у неё была подходящая. Брюнетка с длинными волосами. Марина Галич. Хотя ее смерть пока официально никак не связывали с этим делом, упирая на версию “несчастный случай”. И если до её смерти наличие маньяка казалось мне вполне вероятным, то после я серьёзно задумалась. Всё же этих девушек ничего, кроме внешности, на первый взгляд не объединяло, а этого для серии было маловато. Да и случай Галич мог быть совпадением, действительно просто несчастный случай, ну или то, о чем не любят говорить в прессе. Всё же Галич очень молодая, всего восемнадцать лет, так что о ней в новостях обошлись упоминанием, чтобы ненароком не спровоцировать волну подражаний, эффект Вертера штука страшная. Мало ли появится «летунов», желающих свести счеты с жизнью в центре города, лишь бы о них рассказали по центральному телевидению и обсосали историю жизни в сети. Слава, даже посмертная, это же слава! И та же Елизарова, которая никак не дает мне покоя. Она вполне могла стать жертвой кого-нибудь другого, ведь два других известных убийства были совершены ножом. С одной стороны, для города этот вариант был бы наиболее подходящим. Но с другой — у меня где-то там, глубоко внутри, всё зудело. Я была уверена: все четыре дела связаны. В итоге я махнула рукой на все сомнения. В конце концов, если я покопаюсь и суну в это дело свой длинный нос, я ничего не потеряю. Адрес Елизаровой у меня был. Так что съездить поговорить с родными будет несложно. Главное, чтобы они были готовы пойти на контакт.